В 1929 г. румынский археолог Гр. Авакян во время раскопок в цитадели Белгород-Днестровской крепости под фундаментами средневековой, самой большой юго-восточной башни, обнаружил непотревоженные слои античного города Тира. Как известно, примерно половина территории средневековой крепости Белгорода находится на древних руинах своего античного предшественника.

При раскопках юго-восточной башни, под ее фундаментами Гр. Авакян расчистил две античные стены. Автор находки не высказал никаких предположений по поводу обнаруженных им древних кладок, уточнив лишь, что это строительные остатки древнего города Тиры. Будучи опубликованной в 1931 г., эта информация с тех пор так и не была переосмыслена исследователями античного памятника.

Между тем, в 1997-1998 гг. и в 2010 г. появились новые материалы полевых исследований других экспедиций, которые позволяют по-новому взглянуть на упомянутую находку Гр. Авакяна.

Остатки стен, обнаруженные Гр. Авакяном, располагались на глубине 1,5 м от уровня современной дневной поверхности Военного двора (и 1,9-2 м от уровня внутреннего двора цитадели), на плане (рис. 1) обозначены как стены № 23 и № 24. Они переплетены между собой, формируя прямой угол некоего здания. Стена № 24 продолжается на северо-восток (ее удалось выявить благодаря подкопу кладоискателей, проведенному по контуру кладки под фундамент башни). Общая толщина стены № 24 составляет примерно 0,8 м. Это свидетельствует о монументальности данного здания.

Зачищая античные остатки, Гр. Авакян, нашел близ кладки № 24 капитель мраморной колонны дорического ордера, выполненной, как отметил исследователь, «на высоком уровне». Но несмотря на то, что находка весьма редкая для раскопок любого античного городища Северного Причерноморья, она не вызвала у автора никаких предположений. Что неудивительно – румынский археолог приоритетной задачей своих исследований ставил поиск даты основания средневековой цитадели.

Расчищая данный угол античного здания, Авакян наткнулся на грабительский подкоп XIX в. Вполне возможно, что именно этот подкоп упоминал Ф. А. Струве при посещении крепости в 1866 г.: «В середине крепости на площадке, с дозволения начальства, недавно были сделаны раскопки [кладоискателями]. На глубине нескольких аршин найдены фундаменты двух стен, соединенных одна с другою под прямым углом; около них лежали остатки колонн, которые раскопщикам было позволено унести с собой».

Выходит, что античные колонны у стен № 23, 24 находили и раньше. Это верный признак того, что здесь располагалось некое античное здание общественного назначения.

Примечательно еще одно сообщение Гр. Авакяна, о другой находке, совершенной в нескольких метрах от упомянутых стен, на этом же уровне. Вот, что пишет сам автор раскопок: «В слое с остатками классической эллинистической цивилизации, мы нашли довольно много фрагментов амфор, много клейм и граффити “Аполлон”, которые относятся к городу Тирасу». Что это, посвящение богу Аполлону? Вполне возможно, находка этого граффити с именем божества не является здесь случайной.

В 2010 г. георадарные съемки, сделанные в северо-восточном углу Военного двора (сектор № 9) группой американских геодезистов в рамках Akkerman Fortress Project (AFP), показали четкую прямоугольную структуру на глубине до 1,5 м (глубина действия сигнала) (рис. 2). По словам руководителя группы, м-ра Тернера, она является «самой интересной аномалией, похоже, означающей некие архитектурные остатки».

Ориентировка этой прямоугольной структуры совпадает с направлением абриса стены № 24, раскопанной Гр. Авакяном. Совпадение глубины и направления позволяют предположить, что румынским археологом и американскими геодезистами выявлены остатки одного и того же прямоугольного в плане сооружения.

Соотнесение данных раскопок и георадарной съемки позволяет также установить размеры здания: приблизительно 30 м в длину и 15 м в ширину. Такие габариты, наряду с толщиной стен (до 1 м), подтверждают предположение о том, что здание выполняло общественные функции. О его античном происхождении говорит ориентировка по линии: СВ-ЮЗ, что совпадает с общей разбивкой квартальной сетки Тиры, выявленной на Центральном раскопе (параллельно т. н. ул. Продольной. Этот факт, наряду с найденной Гр. Авакяном античной керамикой в сопутствующем стенам № 24 не нарушенном последующим строительством слое и конструктивными особенностями кладки, позволяет связать здание именно с застройкой античной Тиры.

Благодаря этим двум экспедициям, проведенным на средневековом памятнике с разрывом в 80 лет, сегодня удалось нанести на план северной части крепости контуры обнаруженного античного здания (рис. 3). Уже после того, как первый вариант чертежа-реконструкции был готов, мне в руки попалась замечательная отчетная статья современного румынского исследователя И. Кынди о проведенных им раскопках в цитадели в 1997-1998 гг.

И. Кындя также сосредоточился на поиске ранних датировок цитадели, но нашел нечто более важное, о чем и не подозревал. Во дворе цитадели, при раскопках под восточной стеной, ему удалось обнаружить юго-западный угол рассматриваемого античного здания, у самой апсиды средневекового храма, расположенной в стене. Как и в случае с раскопками Гр. Авакяна, этот угол сформирован двумя перевязанными кладками античного времени: № 8 и № 9 (в нумерации автора), толщиной по 0,75 м каждая, сложенных из монолитных плит известняка длиной 1,9 м и шириной 0,4 м. (рис. 1).

Угол здания, зачищенный И. Кындей, находится на той же глубине, что и кладки, найденные Гр. Авакяном (1,8-2,5 м от уровня современной поверхности двора цитадели). Совпадают встречные направления стены № 9 в раскопе И. Кынди и стены № 23 в раскопе Гр. Авакяна, а также взаимная пространственная ориентировка углов (рис. 1). В свою очередь, обе указанные структуры совпадают на плане реконструкции с нанесенными контурами предполагаемого храма (рис. 3).

При нанесении остатков всех стен на план, не осталось сомнений, что И. Кындя в 1997 г. обнаружил то же самое здание, что и Гр. Авакян в 1929 г., и которое было прослежено в 2010 г. американскими геодезистами во время георадарных съемок.

На основании сказанного, с большой долей уверенности можно сказать, что здание античного времени, с толщиной стен 1 м, размером около 15×30 м, с фрагментом мраморных колонн, – есть не что иное, как городской храм древней Тиры.

Выявленные размеры здания в Тире вполне характерны для античных храмов крупных городов Северного Причерноморья. Например, храм Аполлона Дельфиния в Ольвии (последняя четверть IV в. до н. э.) достигал в размерах 16×30 (35) м.

Как известно, храмовый комплекс Тиры так и не был найден, несмотря на столетие систематических, повсеместных и широкомасштабных раскопок античного памятника. В научной литературе неоднократно высказывались версии о возможном расположении центральной части города на северной оконечности Аккерманского мыса, ныне занятой цитаделью, и примыкающего к ней внутреннего крепостного двора. Но археологически проверить это предположение так никто и не решился.

Причиной тому являлся турецкий валганг (насыпь для артиллерии), высотой до 4-х м, сооруженный на остатках храма в конце XVIII в. и упраздненный лишь в 60-70-х гг. XX в. Все разведочные шурфовки или раскопки в крепости разворачивались на свободных от таких насыпей участках.

Остается надеяться, что в ближайшем будущем целенаправленные археологические полевые работы на указанном участке расположения предполагаемого храма древней Тиры, позволят подтвердить кабинетное открытие «на кончике пера», а также ввести в научный оборот материалы исследований этого объекта, который может стать одной из самых замечательных находок за всю историю раскопок Тиры.

Необходимость скорейшего проведения таких работ определяется еще и тем, что данный участок памятника находится в катастрофическом состоянии. Участок склона, вместе с башней цитадели и средневековой крепостной куртиной, грозит в любой момент обрушиться со склона. И это приведет к невосполнимым для науки потерям.